Лик из темноты

Аркадий Валентинович Трифонов.

Несмотря на смутные ассоциации с творческой профессией, не скрипач и даже не сотрудник театра, но конторский работник, выполняющий множество никчемных и никому не нужных поручений, реализующихся в виде составления текстов на бумагах - всех наименований, какие только в состоянии родить человеческое воображение с целью обосновать процесс производства ничего.

Аркадий, одетый в старое серое пальто шел домой, возвращаясь с конторы после очередного рабочего дня - такого же никчемного и пустого, как и многие другие. Зима, вечер, шел густой обильный снег, хлопьями, подбрасываемыми воздушными потоками, застилал всю атмосферу. В такую погоду бывает, что из-за низких облаков, несмотря на вечер, все вокруг словно бы подсвечено желтоватой лампой. Но, несмотря на наличие света, обильный снегопад создавал впечатление отрезанности от окружающего мира, полнейшего одиночества, в котором Аркадий брел, со скрипом наступая на свежие сугробы облупленными тяжелыми ботинками.

Глядя себе под ноги брел Аркадий мимо квадратных серых зданий, многими этажами поднимавшихся к спрятанному за мириадами летящих снежинок небу. В правой руке он держал пакет-майку с надписью "Монте-Карло". В пакете лежал хлеб, пакет молока, упаковка сосисок.

Невесело было Аркадию. Черные мысли скреблись в его разуме, пробуя на прочность самообладание конторского работника. День за днем, проходящие совершенно одинаково и, что важнее, беспросветно. Деньги, которых едва хватало на то, чтобы существовать. Но за эти деньги Трифонов изрядно ходил на службу в любую погоду, зачастую испытывая недомогание и выполнял любые задания, терпел любые оскорбления со стороны мающегося дурью от желания покомандовать руководства. Он был словно солдат на передовой. Солдат, стоящий насмерть против врага. И ощущение было такое, словно весь полк уже либо погиб, либо отступил, и только прерывистые команды, передаваемые с помехами через полевую радиосвязь из штаба координировали его действия, принуждая к тому, чтобы отдать последние жизненные силы, а затем найти в себе новые резервы и отдать их тоже ради того, чтобы стоять насмерть.

Такового было впечатление.

Разве только он не стоял на передовой и не защищал грудью родное село от супостата. Он всего лишь влачил существование.

Как и миллионы других - таких же как он.

Жизнь проходила впустую среди серых стен, бессмысленных и никчемных задач и чувства постоянного сдерживания себя.

Вот он поднялся по крутым ступенькам к подъезду. Достал путающейся рукой из кармана ключи, выбрал нужный брелок и приложил к табло с кнопками на металлической двери. Раздался сигнал и Аркадий потянул на себя тяжелую железную створку двери - всю сплошь в обрывках от объявлений - столь же никчемных и ненужных, как и его жизнь.

Открылся зев подъезда - одно из самых ужасающих зрелищ, с которым Трифонову приходилось сталкиваться ежедневно.

Лишь между металлической дверью и тем, что осталось от старой деревянной  двери, светила тусклая лампа, скрытая круглым мутным плафоном. Этот свет кое-как дотягивался до дальней стены, где располагались почтовые ящики, заваленные пестрыми глянцевыми бумажками рекламы. Также никому не нужной. Целая гора этой макулатуры лежала еще и под почтовыми ящиками.

Сбоку чернели двери лифта.

Нажав кнопку Аркадий стал ждать его прибытия.

Тусклая лампа за плафоном, что находилась в тамбуре, мерцала - как видно, сказывалась нехатка напряжения. Лифт ехал долго, он шумел, медленно открывая и закрывая дребезжащие двери на каждом этаже.

Аркадий внезапно вспомнил кадры из недавно привидевшегося ему фильма - что-то жуткое, связанное с призраками. В кинокартине они выныривали прямо из зеркал, когда ничего не подозревающие герои фильма чистили зубы в ванной и разговаривали по телефону, отвернувшись от зеркала - в эти моменты отражение оставалось и продолжало буравить взглядом персонажа.

Аркадий усилием воли отогнал нахлынувшие мысли прочь. Но стало очень не по себе.

- Да где же этот чертов лифт! - сам себе поругался Трифонов.

Лифт продолжал бряцать створками где-то среди верхних этажей. И чем больше это длилось, тем яснее становилось, что лифт попросту застрял. Ждать его, вероятно, было бесполезным.

А между тем нехорошее чувство холодка за спиной не отпускало аркадия. Ему все сильнее и сильнее хотелось уже побыстрее оказаться в квартире, где уютно горит свет и бормочет телевизор, отгоняя любых злых духов.

Даже появилась нервозность в ногах.

Но делать нечего - нужно подниматься по лестнице пешком - на шестой этаж.

Лестница проходила отдельно, выходя на каждую площадку отдельной дверью через балкон. В лестничном коридоре лампы горели только на первом и восьмом этажах, далее свет едва-едва продирался через кромешную тьму, поскольку окон тут не имелось. И пользовались лестницей крайне редко - только в таких, как сейчас, случаях, поскольку дом был оборудован лифтом.

В связи с последним обстоятельством, всякий, кто входил во тьму лестничного коридора так или иначе опасался встречи с забулдыгами или, того хуже, наркоманами.

Шагнув в темный коридор, Аркадий принялся за штурм лестницы. Первый этаж он прошел весело, второй уже заметно мрачнее, третий - едва различая хоть что-то во мраке. шел осторожно, потому как боялся оступиться или ненароком нарваться на что-нибудь неприятное. На что именно - думать Трифонову не хотелось. С другой стороны, чувство страха, никуда не делось и Аркадий едва держал себя в руках ,чтобы постыдно не побежать просто сломя голову от темной волны, шагающей за ним по пятам след в след.

На четвертом этаже, он достал телефон и попытался освещать при помощи его экрана пространство вокруг себя. Но экран, горящий белым, слепил глаза, нисколько не улучшая общую иллюминацию помещения.

Трифонов слышал свое одинокое в этом каменном мешке дыхание и гулкие шаркающие шаги.

Сверху бахнула дверь. Может кто-то, а может сквозняк.

Однако от звука Трифонов вздрогнул и выронил телефон.

- Боже мой! - непроизвольно вскрикнул он.

Нагнувшись, он принялся нащупывать, куда же упал гаджет. К несчастью экран тут же потух и исчез из виду.

Кряхтя, Аркадий шарил по грязным бетонным ступенькам пальцами в полной темноте.

- А-А-А-А-аааа, - донеслось сверху.

Аркадий снова вздрогнул и прижался к прячущейся во тьме стене. Холодный пот выступил на спине, и на некоторое время он полностью перестал владеть своим телом и мыслями. Неимоверный ужас вспыхнул в нем в тот момент.

Через десять мгновений Трифонов сглотнул ком в горле и, неуверенно нагнувшись, продолжил поиски телефона. Не потому что хотел его найти, а просто машинально, чтобы что-то делать в этой ситуации.

Его рука нащупала что-то под ногами - но вовсе не телефон.

Вначале показалось, что это дохлая собака, поскольку пальцы ощутили клочковатую шерсть. Однако вскоре стало ясно - это не шерсть, а кудрявые волосы на чьей-то голове. Тут, в темноте кто-то лежал. Пьяный ханыга, а может и покойник - как знать?

Трифонов одернул руку.

Спуститься вниз? Но что толку, ведь домой-то надо как-то попасть. Поэтому он, собрав волю в кулак, перешагнул через лежащее тут в темноте тело.

Черт с ним, с телефоном.

Но когда тело сталось позади, Трифонову подумалось, будто покойник, или кто там лежал, поднялся и теперь также крался с ним по пятам - вместе со страхом.

В воображении некстати опять всплыли воспоминания недавнего фильма с зеркалами.

- Вот ведь засада, - прошептал Трифонов.

Вместе с картинами из недавнего кино, сознание озарила мысль, что настоящим непереносимым ужасом было бы тут, в реальности увидеть нечто потустороннее. Вот ведь действительно, то был бы страх из страхов - не просто разыгравшееся воображение, когда, в конечном счете, ничего нет, просто тьма, но что-то такое, что видишь глазами.

И эта мысль сделала его настроение еще хуже.

Где-то позади послышалось шарканье.

У Аркадия ёкнуло сердце. Он рефлекторно обернулся, но кроме темноты ничего не увидел.

А когда повернул голову снова вперед, то прямо перед ним из мрака выплыло совершенно жуткое белое призрачное лицо - злое, с черными пятнами вокруг глаз. Оно маячило на высоте около двух метров.

- ИДЕМ СО МНОЙ, - проревел гортанный сердитый голос.

...Через два дня тело Аркадия Валентиновича было найдено в подъезде его дома. Он сидел скорчившись в углу между пятым и шестым этажами, не одолев всего один лестничный пролет. Двумя пролетами ниже был обнаружен его мобильный телефон - но память оказалась испорчена, а батарея полностью разряжена.